Две загадки Подмоклово: храм и карьер

Станция Приокская встретила нас покосившимся, облупленным и заросшим бурьяном деревянным зданием вокзала, сохранившим, впрочем, особый колорит. Через дорогу — руины старинной водонапорной башни, напоминающей остатки средневекового замка. В конце ноября снег еще не лег, и мы решили закрыть сезон «охоты» за белым камнем.

Идти приятно, да и путь до подмокловского храма недалекий: около шести километров лесом и полем. По небольшой полевой дороге практически никто не ездит. По пути зашли на кладбище в Подмоклово, где среди современных памятников затерялось довольно много старинных белокаменных надгробий — в основном фрагментарных. Даты читаются не на всех, но то, что удается разобрать, относится к началу XIX века. Если сравнивать их степень выветривания с неопознанными, вросшими в землю плитами — последние должны быть еще древнее, минимум лет на сто.

Вскоре показывается круглая в плане симметричная ротонда подмокловского храма, строительство которой было начато в петровские времена владельцем усадьбы, князем Г.Ф. Долгоруковым. Впечатлившись виденными в Италии архитектурными формами, князь решил у себя в имении выстроить что-то подобное. Однако, храм получился многострадальным: сначала петровский запрет строительства каменных зданий за пределами Санкт-Петербурга, затем смерть Долгорукова, а, в завершение — попадание всего рода в опалу при Анне Иоанновне приводят к тому, что строительство растягивается на долгих сорок лет — с 1714 по 1754 годы.

Самое впечатляющее в наружном декоре подмокловской ротонды — это фигуры апостолов, выполненные в рост человека из белого камня. Насчет происхождения материала источники расходятся: по одним данным, скульптуры были изготовлены из местного камня, по другим — из мячковского.

Последний считался лучшим материалом для резьбы, однако его применение делало неизбежным необоснованные расходы на транспортировку — притом, что плотный и однородный камень, так называемый «тарусский мрамор» можно добыть в ближайших окрестностях.

Исследование микрофауны образцов могло бы дать однозначный ответ на этот вопрос: местный известняк из ближайших карьеров (Заборье и Ланьшино) относится к нижнему карбону, а мячковский — к среднему, и фауна в них должна существенно различаться. Проводились ли такие исследования, выяснить мне не удалось.

Единственная конкретика встретилась в книге Звягинцева и Викторова «Белый камень Подмосковья» и касается измерения содержания кальцита, плотности и водопоглощения. На основании этих данных авторы делают осторожный вывод о том, что известняк скульптур «аналогичен известняку из мячковского карьера». Однако, если предположить, что из славного своими камнедобытчиками Мячково пригласили в качестве специалистов местных крестьян, логично, что они могли подобрать среди местных слоев камень с максимально сходными физическими характеристиками.

Внутрь попасть не удалось: церковь открывается только во время службы. Поэтому пришлось довольствоваться копиями скульптур, установленными снаружи (подлинники хранятся внутри), да небольшими фрагментами оригинальной резьбы, оставшимися после реставрации и сложенными на крыльце храма. Обойдя вокруг и полюбовавшись на скульптуры, мы отправились на разведку.

Подмокловский карьер выкопан в пойме Оки и отделяет последнюю от самого села: к берегу можно пройти, только сделав небольшой крюк. Карьер представляет собой не единый котлован, а серию «закопушек» различного размера, частично затопленных и рекультивированных, частично продолжающих разрабатываться.

Здесь добывают глину, и вскрываются лишь моренные отложения: до слоев известняка ни одна из ям не доходит. Тем не менее, даже после пяти минут поиска в старой, рекультивированной части, в моих руках оказалась симпатичная, частично окатанная ругоза, небольшая полость с халцедоновыми почками и фрагмент колониального коралла.

Поиски на осыпях вблизи действующей части принесли довольно много кремней с красивым рисунком и единственную по-настоящему интересную находку: фрагмент стигмарии — корневой системы плауновидных.

Сохранность образца не лучшая, но интересен он в первую очередь местом находки. Из Подмосковья континентальные отложения карбона практически неизвестны, а ближайшие места, откуда их могло бы притащить ледником, находятся в Тульской и Калужской областях — то есть, южнее места находки. Но ледник-то двигался в обратном направлении! В общем, еще одна загадка. Впрочем, пока находка единична, верным ответом может оказаться и один из множества «дурацких» вариантов. Например, такой:

Некий палеонтолог-любитель занимался поисками на одном из карьеров Тульской области (к примеру, Хомяковском, где стигмарий много). Нашел этот фрагмент, положит в карман, а на обратном пути решил глянуть карьер в Подмоклово. Поскользнулся на крутом склоне, и стигмария выпала из кармана. Чем не объяснение? В любом случае, дополнительная разведка не помешает.